Николай Михайлович Карамзин нам прекрасно известен как писатель и историк, автор «Бедной Лизы» и других сентиментальных произведений, а также, конечно, многотомной «Истории государства Российского». Однако когда заходит речь о его роли в истории отечественной журналистики, даже самые образованные люди, не интересовавшиеся специально данной темой, могут столкнуться с вопросами. Действительно ли фигура Карамзина настолько значима для русской журналистики? Что нового создал он для журналистики современной ему эпохи? Чем, наконец, его издания отличались от аналогичных журналов сентиментального направления?

«Московский журнал» – первое самостоятельное периодическое издание Карамзина, которое он предпринял в 1791-1792 гг. Вернувшись после длительного путешествия по Европе, Карамзин сразу же принялся за работу над журналом. От идеи до воплощения «Московский журнал» является характерным выражением вкусов и предпочтений автора. Даже в названии Карамзину удалось заявить о своей индивидуальности. В уведомлении о начале издания Карамзин заявил небрежно, с шиком щеголя, которому свежие идеи даются легко и непринужденно: «Журналу надобно дать имя; он будет издаваем в Москве, итак имя готово: Московский журнал...».

Сравним «Московский журнал» с современными ему изданиями. Так, полное название одного журнала 1792 года занимало несколько строк: «Дело от безделья, или приятная забава, рождающая улыбку на челе угрюмых, умеряющая излишнюю радость вертопрахов, и каждому по его вкусу, философическими, критическими, пастушьими и аллегорическими повестьми в стихах и прозе состоящими, угождающая». Безусловно, лаконичное и емкое название Карамзина выгодно отличалось на фоне наименований других журналов XVIII века.

В «Московском журнале» впервые увидели свет повести «Бедная Лиза» и «Наталья, боярская дочь», значительная часть «Писем русского путешественника» (отрывки из них составляли около четверти каждой книги), многие стихотворения («Филлида», «Выздоровление», «Невинность»), большое количество переводных произведений (отрывки из произведений Стерна, повести Мармонтеля).

Из числа зарубежных писателей в «Московском журнале» публиковались преимущественно сентиментальные авторы, из числа русскоязычных – Карамзин, И.И. Дмитриев и другие его близкие друзья. Регулярные рубрики критических статей (о театре, русских и иностранных книгах), которыми отличался «Московский журнал», тоже составлялись на вкус Карамзина – никогда бы не вышла рецензия на произведение или спектакль, который Карамзину не был бы потенциально интересен.

Как замечено исследователями, «на три четверти журнал заполнял неутомимый труженик – сам издатель». И хотя Карамзин мечтал устроить журнал по западным образцам, собрать штат сотрудников, внести разнообразие и многоголосие в характер издания, это удавалось не всегда.

«Московский журнал» – творческий манифест писателя, созданный им целиком и полностью с большими усилиями. С помощью издания Карамзину удалось равно выразить как свой талант, свои эстетические предпочтения, так и уникальную творческую личность.

Следующий проект Карамзина, характеризующий его индивидуальность, – альманах «Аглая», издававшийся им в университетской типографии у Ридигера и Клаудия в 1794-1795 годах. Ежегодный сборник «Аглая» являлся не только первым настоящим русским альманахом, но и «моноальманахом», практически единолично созданным Карамзиным.

Почему в данном случае мы говорим о моноальманахе? Подобный тип издания можно определить как «периодический сборник, большинство литературных материалов которого принадлежат одному лицу – писателю, журналисту или любому талантливому человеку, умеющему обращаться со словом». Говоря об «Аглае» Карамзина, следует также отметить, что в моноальманахе большинство произведений были оригинальными – количество переводов и заимствований из других источников минимально. Также непременным условием для моноальманаха является наличие ярко выраженной авторской позиции – личность создателя альманаха должна придавать сборнику индивидуальный стиль и характер, благодаря которым объединенные под обложкой одной книги литературные материалы обретут цельность и упорядоченность.

Среди опубликованных в «Аглае» повестей, статей и набросков Карамзина немало тех, что впоследствии стали хрестоматийными. Так, в первый выпуск вошли статьи «Что нужно автору?» и «Нечто о науках, искусствах и просвещении», стихотворения «Приношение грациям», «Надгробная надпись Боннету», «Волга», «К соловью», «Эпитафия калифа Адбулрамана», «Весеннее чувство», прозаические зарисовки «Цветок на гроб моего Агатона», «Нежность дружбы в низком состоянии», повесть «Остров Борнгольм».

Во вторую книжку «Аглаи» вошли повесть «Сиерра-Морена», зарисовка «Афинская жизнь», стихотворения «Послание к Дмитриеву», «Песнь божеству», «Молитва о дожде», «Любезной в день ее рождения», «Странность любви, или бессонница», сказки «Дремучий лес» и «Илья Муромец», философские письма «Мелодор к Филалету» и «Филалет к Мелодору». В обеих книгах продолжали публиковаться отрывки из «Писем русского путешественника» – в сборнике за 1794 год вышел отчет о поездке в Лондон, а в 1795 году – в Париж (в нарушение хронологии – Карамзин вначале посетил французскую столицу, а затем британскую).

Следующим проектом Карамзина 1790-х гг. стал альманах «Аониды», три книжки которого появились в Москве поочередно в 1796, 1797 и 1799 годах. Выпуском «Аонид», как и предыдущего альманаха, занималась университетская типография Ридигера и Клаудия. В издании наблюдалась преемственность с «Аглаей», что видно уже по названию: Аониды – музы искусства, обитавшие в Аонии на горе Геликон. Однако круг авторов в новом альманахе оказался значительно шире, что соответствовало замыслу издателя. В предисловии ко второй книжке альманаха в 1797 году Карамзин утверждал, что «Аониды» «должны показать состояние нашей поэзии, красоты и недостатки ее»

По замыслу Карамзина, в сборнике должны были участвовать и известные поэты, и «некоторые молодые авторы, которых зреющий талант достоин ее [публики] внимания». Таким образом, наряду с писателями первого ряда в альманахе появлялись и те, чьи стихи больше нигде не публиковались, а слава о них шла только в узком кругу друзей и знакомых. В число именитых авторов вошли те писатели, которые уже публиковались в других изданиях Карамзина, – М.М. Херасков, Г.Р. Державин, В.В. Капнист, В.Л. Пушкин, Ю.А. Нелединский-Мелецкий, В.В. Измайлов, И.И. Дмитриев, Н.П. Николев, особо отметим И.А. Крылова (ранее, насколько нам известно, у Карамзина не публиковался).

Произведения Карамзина также входили в «Аониды», в частности, в сборниках опубликованы стихотворения «К ней», «Прощание», «К самому себе», «Время», «К бедному поэту», «Надежда», «К портрету Ломоносова», «Дарования», «Выбор жениха», «Разлука», «Клятва и преступление», «Размышление», «Покой и слава» и ряд других, басня «Соловей, галки и вороны».

В 1795 году, до выхода первого сборника «Аонид», Карамзин редактировал отдел «Смесь» в газете «Московские ведомости». За год работы Карамзина в газете вышло 104 номера, рубрика «Смесь» в каждом из них. Главным принципом при подготовке материалов стала энциклопедичность, отдел «Смесь» поражал невероятным разнообразием: здесь печатались заметки по истории, философии и литературе, интересные эпизоды из жизни философов и писателей, небольшие художественные пьесы и отрывки, подбор пословиц разных народов, краткие зарисовки.

Содержание и тематика рубрики охарактеризованы в объявлении в последнем номере газеты «Московские ведомости» (№ 104) за 1794 год, в котором также сообщалось, что за редактирование отдела взялся Карамзин: «Для вящего же усовершенствования сих листов и соделания оных замечательнейшими для чтения, в каждом номере под именем Смеси сообщаемы будут разные анекдоты, примечания достойные мысли древних и новых философов, цветы разума и чувства, статьи из натуральной истории и краткие описания малоизвестных мест и народов; иногда стихи, иногда известия о новых английских и немецких книгах для любителей иностранных литератур, характерные черты и Лондонских ведомостей и вообще разные мелкие пьесы, отрывки, которые по чему-нибудь достойны примечания. – Они надеются, что почтеннейшая публика одобрит таковое приятное разнообразие, а особливо когда для сведения ее здесь присовокуплено будет, что почтенный издатель Московского журнала, Аглаи и пр., принял на себя труд обрабатывания сей, по содержанию своему новой в Ведомостях, статьи».

В «Смеси» нет ни доли морализаторства, даже самые сложные сведения и мнения излагались простым и понятным языком. Подобный подход особенно заметен на примере интересных и занимательных фактов, которые редактор любил помещать в рубрику. В № 43 от 30 мая приведены мысли Декарта о воздухе: «Декарт говорит, что сия тонкая стихия [воздух] есть совокупление маленьких нерегулярных частиц; или пыль, происходящая от быстрого движения бесчисленных треугольников, которые между собою трутся. Декарт был великий геометр; но можно мечтать и геометрически». В незамысловатую и шутливую форму редактор заключил серьезные воззрения на воздух философа и физика, в чем проявился редкостный талант говорить о сложном просто, остроумно и свежо.

Объем статей и рубрики неоднороден – иногда в ней помещались два или три коротких анекдота, иногда один большой, и проследить какую-либо логику и последовательность в размещении материалов нет никакой возможности. Источники материалов «Смеси» в большинстве случаев – иностранные книги или периодические издания.

До конца XVIII века Карамзин успел заняться еще одним проектом. В 1798 году его центральным предприятием стал альманах «Пантеон иностранной словесности», вышедший в трех книгах. Сборник, включавший в себя только переводные произведения, выходил в Москве и печатался в университетской типографии Ридигера и Клаудия, как и предыдущие сборники Карамзина. В 1818 году вышло его второе дополненное издание.

При создании «Пантеона» Карамзин ставил широкую просветительскую задачу – познакомить с мировой классикой читателей, интересующихся иностранной литературой, но не знающих языков. Значение названия и цели издания Карамзин объяснил в кратком вступлении к первой книге альманаха: «В древности назывались пантеонами храмы, посвященные всем богам; в наше время называются пантеонами места, посвященные разным удовольствиям; а я, под именем Пантеона иностранной словесности, издаю и буду издавать собрание переводов всякого рода, для тех, которые не читают иностранных книг, но имеют вкус и любят чтение».

В число произведений, появившихся в трех книгах «Пантеона», вошли отрывок из поэмы «Освобожденный Иерусалим» Т. Тассо, несколько переводов из произведений Бюффона, биография Сократа, написанная Анахарсисом, четыре письма Ж.Ж. Руссо к Мальзербу, отрывки из сочинений Плутарха и Тацита.

«Пантеон иностранной словесности» – очередной увлекательный и своеобразный проект Карамзина. Он выполнял важную образовательную функцию – предоставлял аудитории доступ к зарубежной литературе, если по той или иной причине (наиболее вероятная из них – незнание иностранных языков) читатели не могли ее читать самостоятельно. Состав авторов, чьи произведения публиковались в «Пантеоне», демонстрировал другую сферу интересов издателя: он доказал, что сентиментализмом его литературные предпочтения не ограничивались. В альманахе затронут более широкий круг серьезных тем, многие из них, как мы доказали, имели связь со злободневными событиями. В «Пантеоне иностранной словесности» Карамзин уже далеко не редактор «Московского журнала», содержание которого близко к девичьему альбому. Теперь в нем можно разглядеть будущего редактора литературно-политического журнала «Вестник Европы».

Каждое издание, за которое брался Карамзин, всегда новый и необычный проект для журналистики своей эпохи. Не стал исключением и последний журнал, начало которому он положил, – «Вестник Европы», под редакцией Карамзина выходивший в Москве в университетской типографии «у Любия, Гария и Попова» с 1802 по 1803 годы. «Вестник Европы» – журнал нового типа, призванный наряду с литературой освещать мировые события и анализировать сложившуюся ситуацию на международной политической арене. В справочнике «Русская периодическая печать (1702-1894)» «Вестник Европы» охарактеризован как «первый русский литературно-политический журнал, в котором широко освещались вопросы внешней и внутренней политики России, а также история и политическая жизнь иностранных государств».

Идейную основу журнала составлял раздел политики, в котором Карамзин размещал многие программные статьи. Однако по объему другой раздел, «Литература и смесь», мог быть значительно больше за счет крупных переводных повестей. Политическая тематика была в издании приоритетной, что не мешало Карамзину печатать произведения крупных писателей, составлявших цвет литературы первого десятилетия XIX века – Г.Р. Державина, В.А. Жуковского, И.И. Дмитриева, В.Л. Пушкина, К.Н. Батюшкова, П.А. Вяземского, Д.И. Давыдова, А.И. Тургенева.

С первых же дней выхода «Вестник Европы» стал невероятно популярен, число подписчиков возросло до 1200 человек, а география подписки была крайне широка. Более того, журнал произвел на современников неизгладимое впечатление, номеров с нетерпением ждали, обсуждали, пересказывали на приемах и дружеских встречах.

Наконец, в «Вестнике Европы», как ни в одном другом издании Карамзина, ощущался его интерес к истории и намерение заняться ею всерьез. Карамзин публиковал не только материалы о современной политической ситуации, но и фрагменты исторических работ. Таким образом, Карамзин во время работы над «Вестником Европы» проводил параллели между прошлым, настоящим и будущим и понимал, что дальнейшее движение вперед невозможно без основательного изучения истории. Парадоксально, но журнал, освещавший самые актуальные проблемы современности, стал для Карамзина крупным шагом назад, сквозь толщу веков.

Карамзин прошел долгий путь от начинающего переводчика в детском журнале до издателя общественно-политического «Вестника Европы». Путь прогрессивный, полный смысла, духовного и умственного развития. И вместе с внутренней эволюцией Карамзина-журналиста совершалась еще одна – эволюция журнального процесса конца XVIII – начала XIX веков.

Издания Карамзина выполнили функцию своеобразного рычага, двинувшего историю журналистики чуть дальше. В 1791 году появился «Московский журнал» – и следом за ним сентиментальные «Дело от безделья», «Московский Меркурий», «Муза», «Иппокрена». И.А. Крылов, чтобы соответствовать веяниям времени, публиковал театральные статьи в «Зрителе» и создал критические отделы в «Санкт-Петербургском Меркурии», а Шаликов затеял «Журнал для милых» с галантными повестями для дам.

В 1794 году вышла первая книга альманаха «Аглая», в ней – полюбившиеся публике «Письма русского путешественника», повести, критические статьи Карамзина – образованные читатели размышляли над ними и обсуждали. В конце 90-х годов XVIII века вышли сборники «Аонид», представившие цвет поэзии, – еще не «золотой век» русской литературы, но его преддверие. Наконец, 1802 год – «Вестник Европы» – впервые в российском журнале об актуальных мировых событиях было сказано столь подробно и злободневно, что современники заучивали тексты статей наизусть.

Каждое издание Карамзина давало толчок для нового витка развития общественной мысли, его восхваляли, порицали, высмеивали, спорили с ним (тщетно – в полемику журналист никогда не вступал). И параллельно он имел непосредственное отношение к истории отечественной журналистики, истории культуры, наконец – к истории страны. Последней из них решил посвятить перо Карамзин – став выдающимся журналистом и писателем, он осознал, что и миссия историографа ему по силам.